ЛОМОНОСОВ Из цикла "Ленинские горы"

Опасен вихрей бег, но тишина страшней -
гласит строка великого помора.
Прислушайся, и ты услышишь в ней
шум старых парусов и скрип снастей,
гуденье беломорского простора.
Седые гривы вознося до звезд,
дыша соленой горечью морскою,
ломает мачты ледяной норд-ост,
пропахший палтусиной и трескою.
И юноша с Двины, из Холмогор,
приобретает в этой грозной школе
талант вставать ветрам наперекор
и навыки бесстрашия и воли.
Он с детства приучается к труду,
и все вокруг его волнует взоры.
Он видит шифер, сланцы и руду,
кость мамонта, керетскую слюду,
янтарь, и соль, и аспидные горы.
Он примечает камни, почвы, мох,
следы давно исчезнувших эпох
в морском песке и в отложеньях ила.
Его дивит земли живая сила,
полярного сияния сполох
и лета незакатное светило.
И люди, люди, разный труд людской,
дела людские и людское слово.

...И пахнет палтусиной и треской,
смолой и дымом ветер промысловый.
Откуда гром и молния грозы?
В какие глуби белый день стремится?
Славянской вязи первые азы,
и первой книги первые страницы...
Волнение, стесняющее грудь, —
все знать,
все ведать,
встать навстречу грозам.
И первый путь, бесповоротный путь,
из дому, за архангельским обозом.
Метет метель все пуще, все грозней,
но снежный ветер крови не остудит.
Опасен вихрей бег, но тишина страшней!
Но ты не бойся, тишины не будет!

Шумит, шумит балтийская волна.
Корабль с трудом выходит из Кронштадта,
Твоя душа, как родина, сильна
и, как земля родимая, богата.
Она стремится все вокруг познать,
и столько в ней рождается вопросов.
И родина твердит ему, как мать:
— Иди, учись, готовься побеждать,
крестьянский сын Михайло Ломоносов.
Иди, как в море, юноша-помор,
в учение, как в северные воды.
Характер минералов, недра гор,
механика,
металлургия,
оды.
Гидравлика — обуздыванье рек.
Рождение химической науки.
Встает великий русский человек,
могучий разум, трудовые руки.
Склоняется над образцами руд,
расплескивает сильные кислоты...
Работает.
Наука — это труд,
единоборство,
точные расчеты.
Срывай с нее напудренный парик,
не отступай ни шагу перед нею.
Гляди, гляди в земной прекрасный лик.
Опасен вихрей бег, но тишина страшнее!
Нет тишины!
Шумят перед тобой
науки Ледовитым океаном.
Иди вперед, давай бесстрашный бой
бесчисленным пришельцам иностранным.
Зачем они и кто они, бог весть,
ученые без крыльев, без отваги.
И что для них твоей отчизны честь!
И где им думать о народном благе!

И чем трудней, тем сердце горячей,
тем более твое призванье свято,
тем ярче пламень девяти печей
твоей лабораторьи небогатой.
О, физика — наука из наук!
Всё впереди!
Как мало за плечами!
Пусть химия нам будет вместо рук.
Пусть станет математика очами.
Не разлучайте этих трех сестер
познания всего в подлунном мире,
тогда лишь будет ум и глаз остер
и знанье человеческое шире.
Вперед, вперед!
Нет в мире тишины!
Работает и пробует ученый.

...И первые задачи решены.
И первые начертаны законы.
И первый утвержден громоотвод.
И первые построены приборы.
И первый раз на звездный небосвод
уже не праздно устремились взоры.
Огонь и холод, теплота и свет.
Разведаем неведомые силы.
Непостижимых сфер на свете нет.
Нет тишины на свете до могилы.

Нет тишины в гремящем слоге од,
они бушуют, как валы морские,
и в них на веки вечные живет
одна лишь «небу равная Россия»,
Нет тишины в истории твоей,
когда она народна и правдива.
О лик земли, лик родины моей!
Вся суть твоя — движенье, чудо, диво!
Слои земли,
основы рудных дел,
надзвездные миры, моря и недра...

Нет, ничего вокруг не проглядел
могучий ум, внимательный и щедрый.
Его пути — ветрам наперерез.
Его стремленья — благо для народа.
Жизнь человека — чудо из чудес!
Всего-то пятьдесят четыре года!
Нет тишины, да и покоя нет.
Жизнь человека — вечное горенье.

...И первый русский университет —
его надежда и творенье.

Он ликовал, он подготовил речь
к открытью!
А его не пригласили.
Но он досаду стряхивает с плеч —
предела нет его народной силе.
Не снизойдет до мелочных обид
и виду не покажет,
не таковский!
И — что уж там! —
он создан, он стоит,
наш первый,
наш российский,
наш московский.
Теперь и в землю не обидно лечь.
Свершен на свете подвиг человека.
И даже та несказанная речь
не пропадет...
И минуло два века.
Россией Ломоносов не забыт.
...Над всей Москвою, у крутой излуки —
ты видишь ли? —
он вырос,
он стоит,
он так высоко, наш дворец науки,
что в мирный полдень видит вся земля
распахнутые каменные крылья.
В нем есть разбег большого корабля.
Путь в океаны для него открыли.
Весь устремленный к ярким небесам,
нацелен он высоко, в коммунизм.
Войди в него, и ты увидишь сам:
вся жизнь твоя была ему эскизом.

Вот он перед тобою поднялся
из мрамора, гранита и металла.
Твоих мозаик яркая краса
глядит со стен, и, словно паруса,
плывут знамена актового зала.
Он — в плаванье,
он в море,
он растет...
И всенародный праздник подойдет,
и средь гуденья толп многоголосых
широким шагом молодо пройдет
и на трибуну выйдет Ломоносов.
И снова море зашумит вокруг,
живое, дорогое, человечье...
И скажет он, России сын и друг:
— Друзья мои, прекрасна наша встреча!
Хозяина в родном своем краю,
приветствую тебя, парод свободный!
Извечные черты я узнаю
отваги и упрямки благородной.
Но как ты возмужал и как возрос,
какой исполнен величавой силой!
Все самое желанное сбылось,
все лучшее в России победило!
Отчизна, ты красива и сильна.
Воистину твои могучи люди!
О, сем благословенная страна,
отечество мое, спокойно буди!
Спокойно буди!
Лучезарный дом
на Ленинских горах тому порука.
Спокойна буди в плаванье большом,
народная советская наука.
Пусть океан грохочет и ревет,
ставь паруса и выходи смелее
в грядущее, в прекрасное, вперед!
Опасен вихрей бег, но тишина страшнее,

1952